Леонид мартынов. Биография мартынов л. н Награды и премии

Мартынов Леонид Николаевич (9(22).05.1905, Омск - 27.06. 1980, Москва) - поэт, переводчик, мемуарист.

Из семьи Н.И.Мартынова, инженера-строителя железных дорог, потомка “мещан Мартыновых, ведущих начало от деда своего офени, владимирского коробейника-книгоноши Мартына Лощилина” (“Воздушные фрегаты”). М.Г.Збарская, мать поэта, привила сыну любовь к чтению, к искусству. В отрочестве М. увлекался чтением неоромантической литературы (А. Конан Дойль, Дж. Лондон, А. Грин), серьезно изучал географию и геологию, интересовался “техникой в самом широком смысле этого слова” и фольклором Сибири. Учился в Омской классической гимназии, но курс не окончил: учеба была прервана революцией.

В 1920-м присоединился к группе омских футуристов, “художников, артистов и поэтов”, которую возглавлял местный “король писателей” А.С.Сорокин. С 1921 начал публиковать заметки в омской газете “Рабочий путь” и стихи в местных журналах, позднее - в ж. “Сибирские огни”. Вскоре отправился в Москву поступать во ВХУТЕМАС, где попал в круг близких по духу молодых художников-авангардистов. Однако малярия и голод заставили М. вернуться домой. В Омске поэт продолжал заниматься самообразованием, вернулся к журналистской деятельности и активному участию в художественной жизни города. Выполняя редакционные поручения, ездил по Сибири. Он несколько раз пересек южные степи по трассе будущего Турксиба, исследовал экономические ресурсы Казахстана, побывал на строительстве первых совхозов-гигантов, совершил агитационный перелет на самолете над Барабой, степным районом, занимался поисками мамонтовых бивней между Обью и Иртышом, древних рукописных книг в Тобольске. Этот период жизни М. нашел отражение в его кн. очерков “Грубый корм, или Осеннее путешествие по Иртышу” (М., 1930). Опыт журналиста в дальнейшем определит некоторые темы и элементы поэтики М.

В 1932-м М. был арестован по обвинению в контрреволюционной пропаганде. Поэту приписали участие в мифической группе сибирских писателей, в “деле сибирской бригады”. От гибели спасла случайность, но в 1933-м М. был отправлен в административную ссылку в Вологду, где жил до 1935, сотрудничая в местных газетах. После ссылки вернулся в Омск, где написал ряд поэм с исторической сибирской тематикой и где в 1939 издал кн. “Стихи и поэмы”, принесшую М. известность среди читателей Сибири.

В 1945-м в Москве была издана 2-я кн., “Лукоморье”, которой поэт обратил на себя внимание более широкого круга читателей. Данная кн. - этапная в творчестве М. В 1930-х поэт в ряде стихотворений и поэм разработал, или попытался реконструировать, сибирский миф о северном счастливом крае, который предстает в стихах М. в облике то фантастической Гипербореи, то легендарной “златокипящей Мангазеи”, то почти реального - М. искал этому исторические доказательства - Лукоморья. Основной миф складывался из разнообразных преданий: о северной Золотой Бабе, о средневековой земле пресвитера Иоанна и др. Сказались как давнее увлечение автора историей Сибири, так и юношеское увлечение неоромантикой: в ряде произведений поэт воспел экзотику странствий, раскрыл романтическое в повседневном и современном. Стихи этого периода, характеризуемого своеобразным “романтическим реализмом” поэтического зрения М., позднее принесут автору всероссийскую популярность.

В конце 1940-х М. подвергся “острой журнально-газетной проработке, связанной с выходом в свет книги “Эрцинский лес” (“Воздушные фрегаты”). Поэта перестали печатать. Новые кн. М. начали выходить только после смерти Сталина (с начала “оттепели” до 1980 было издано более двадцати кн. поэзии и прозы).

В конце 1950-х поэт по-настоящему получает признание. Пик популярности М., упрочившейся с выходом его кн. “Стихотворения” (М., 1961), совпадает с обостренным читательским интересом к лирике молодых “шестидесятников” (Евтушенко, Вознесенского, Рождественского и др.). Но парадоксальность ситуации и несчастье для М. как поэта в том, что его гражданская позиция на протяжении 1960-х, бывало, не отвечала настроениям его аудитории, прежде всего молодой творческой интеллигенции. М.-человек, М.-гражданин не менялся, но менялась эпоха - а потому и М.-поэт: теперь свои социальные взгляды приходилось выражать более четко. Именно в период “оттепели” появляются первые стихи М. о Ленине, вскоре после “оттепели” - стихи к юбилейным датам. Уменьшается интерес их автора к совершенствованию поэтической техники: М. ищет новые темы. Уменьшается доля историзма в лирических сюжетах М., меньше романтики, но все больше попыток выглядеть современно. Поэта завораживают новые технические, а прежде всего - выражающие их языковые реалии: с готовностью он спешит поместить в стихи транзисторы, реакторы и самолеты ТУ. Следствие - постепенное падение читательского интереса, которое, очевидно, ощущал и сам поэт:
“Суетня идет, возня/ И ужасная грызня/ За спиною у меня.// Обвиняют, упрекают,/ Оправданий не находят/ И как будто окликают/ Все по имени меня” (“Чувствую я, что творится...”, 1964).

Лирика М. 1960-1980-х значительно уступает по художественным достоинствам его поэтическому творчеству 1930-1950-х. Однако в последний период жизни М. демонстрирует талант мемуариста, публикуя сб. интересных автобиографических новелл “Воздушные фрегаты” (М., 1974). Но и поэтический гений не был утрачен: последние десятилетия жизни М. познакомили русских читателей с его замечательными переводами с литовского (впервые перевел Э.Межелайтиса), польского (А.Мицкевич, Я.Кохановский, Ю.Тувим), венгерского (А.Гидаш, Д.Ийеш, Ш.Петефи, Э.Ади) и др. языков. Впрочем, раздвоенность М., одаренного Поэта - и подцензурного стихотворца, Мыслителя - и осторожного гражданина, проявившаяся и в подходе к переводам, была однажды им выдана. С юности мечтавший переводить А.Рембо, П.Верлена, Суинберна и др. западноевропейских классиков, но чаще занимавшийся переводами лирики коллег-современников из стран соцлагеря, в стих. “Проблема перевода” М. - по-своему честно - признался, обращаясь к воображаемым Вийону, Верлену, Рембо:
“Пускай берут иные поколенья ответственность такую, а не мы!// Нет, господа, коварных ваших строчек да не переведет моя рука И вообще какой я переводчик! Пусть уж другие и еще разочек переведут, пригладив вас слегка”.

Как многие, М. начал творческую деятельность с подражаний. “Футуризм” юного поэта и его товарищей был не более чем игрой. Но стихи Маяковского-футуриста помогли М. и в освоении классики. М. вспоминал, к примеру, что “не интересовался Лермонтовым”, но когда “прочел у Маяковского о том, что “причесываться... на время не стоит труда, а вечно причесанным быть невозможно”, Лермонтов ожил, перестав быть только обязательным гимназическим уроком словесности” (“Воздушные фрегаты”). Знакомство с лирикой А.Блока помогло лучше понять любимого Маяковского, а затем привело к одновременному воздействию творчества двух поэтов на самые ранние стихи М. с их урбанистической тематикой (например, стих. “Провинциальный бульвар”, 1921). В этих ранних стихах бывают ощутимы интонации раннего Гумилева (“Серый час”, 1922), мотивы и речевые обороты Есенина (“Рассмейтесь”, 1922). М.-школяр пробует себя в классических формах (сонеты “Алла”, 1921; “Сонет”, 1923).

Подлинный голос М. зазвучал в 1924-м: “Вы поблекли. Я - странник, коричневый весь./ Нам и встретиться будет теперь неприятно./ Только нежность, когда-то забытая здесь,/ Заставляет меня возвратиться обратно” (“Нежность”). С конца 1920-х в лирику поэта раз и навсегда входят элементы диалога - с читателем, со своими героями, с самим собой (“Летописец” и “Река Тишина”, 1929; позднее - “Деревья”, 1934). Еще одним характерным признаком манеры М. стал романтический взгляд на историю, выразившийся в балладной сюжетности многих произведений (“Ермак”, 1936; “Пленный швед”, 1938). В стихах М. начинает разрабатывать миф о “златокипящей Мангазее” (“Гипер-борея”, 1938). По-иному представлена тема истории Сибири в поэмах М. 1920-1930-х. Реальные факты истории Омска и Тобольска подаются без романтических прикрас, М. стремится к точности в передаче местных преданий (“Правдивая история об Увенькае”, 1935-1936; “Рассказ о русском инженере”, 1936; “Тобольский летописец”, 1937). Вместе с тем он раскованно домысливает семейную легенду (“Искатель рая”, 1937, об офене Лощилине, предке поэта), дофантазирует историю действительного посещения К.Бальмонтом Омска в 1911 (“Поэзия как волшебство”, 1939).

В 1940-х М. оттачивает поэтическое мастерство. Психологизм, точность деталей, пронзительно лирическая интонация, языковая пластика - эти черты свойственны многим стихам поэта (например, стих. “Балерина”, 1968). Пристальное внимание к мелочам, но умозрительность при изображении предметов, пейзажных зарисовках накладывают на стихи М. отпечаток философичности (“Вода”, 1946; “Листья”, 1951). Между тем героем М. становится человек вообще, даже все человечество, временем действия - современность, пространством - глобус, самим действием - переустройство мира (“Что-то новое в мире...”, 1948-1954). И это созвучно энтузиастическому настроению общества.

М. стремится к совершенствованию техники и доходит до того предела, на котором поэтика подчиняет себе тематику, не отменяя ее. Мартыновские “несвоевременные” стихи этого периода узнать чрезвычайно легко: они необычайно музыкальны изысканным подбором и построением рифм, а графическое членение текста только подчеркивает внутреннюю прорифмованность строк (“Вода/ Благоволила/ Литься!// Она/ Блистала/ Столь чиста,/ Что - ни напиться,/ Ни умыться.// И это было неспроста” - стих.”Вода”). Смысл идет за музыкой стиха, ассоциирование явлений - за подбором рифм. Вообще, рифмотворчество становится главной областью, в которой М. проявляет себя в эти годы. Поэт стремится обходиться минимальным количеством созвучий. Выискиваются и проходят через любого объема текст две пары рифм (“Мне кажется, что я воскрес...”, 1945; “Еще черны и ус, и бровь...”, 1946). М. усложняет поэтическую задачу - и чередование мужских/женских клаузул на всем текстовом пространстве представляет читателю практически сплошную рифму (“Атом”, 1948; “Что с тобою, небо голубое?..”, 1949). Часто появляются стихи с редкими рядами диссонирующих между собой групп рифм (“Пруд,/ Как изумруд,/ Только берег крут.// Грот,/ Но в этот грот/ Замурован вход.// Так/ У каждых врат/ Множество преград” - стих. “Рай”, 1957).

Стихи 1960 года показывают, что в творчестве М. наметился перелом. С этого времени все яснее обозначаются попытки М. угнаться за временем, за литературной модой “для масс”. С одной стороны, он публикует стихотворения на официально приветствуемые темы (“Октябрь”, “Учители”, “Революционные небеса”). М. вывел для себя формулу личного отношения к революции большевиков: Октябрь велик рождением свободного искусства (“Октябрь порвал немало уз,/ И, грубо говоря,/ Проветрились чертоги муз/ Ветрами Октября” - “Октябрь”). В дальнейшем он продолжал эксплуатировать эту удачно найденную мысль, с которой, впрочем, по-настоящему был согласен. Так, в сочиненном к юбилею стих. “Революция” (1967) М. утверждает, что эта “мечтательная” пора определила идеи Татлина, Шагала, Коненкова. Таково же отношение и к Ленину: под юбилейным пером М. он превратился в борца “за чистоту свободной речи” (“Чистота”, 1970). Стихи, посвященные Ленину, шаблонны: герой М. равен то герою Вознесенского (ср.: “Но Ленин вдруг в окно заглянет:/ -А все вопросы решены?” из стих. “Ленин”, 1965, - и “На все вопросы отвечает Ленин...” из поэмы “Лонжюмо”), то планетарного масштаба герою высокочтимого Маяковского (“Мысли и чувства Владимира Ленина,/ Те иль иные его размышления,/ И для соседей по космосу ценны” - стих. “Ленин и Вселенная”, 1968). При Сталине М. подобных “од” не писал.

С другой стороны, М. стремится и к моде на разного рода “актуальность”. В погоне за модой он еще бывает впереди других: например, в стих. “Тоху-во-боху” (1960) - предвосхищение многих черт поэтики Вознесенского. Пригодился М. и опыт журналиста: с этого времени все чаще появляются стихи, напоминающие проблемные статьи, в которых есть и элементы интервью, и позиция аналитика, и публицистическая заостренность вопроса (который, однако, “ни о чем”). Таковы стих. 1960-го “Я разговаривал с одним врачом...”, “Я провожал учительницу средней...” и др.

У поэта появляются странные “критические” стихи, в которых - совершенно в духе советской сатиры - нравоучительная банальность призвана камуфлировать необязательность, даже случайность критического объекта (“Где-то там испортился реактор...”, 1960; “Мои товарищи, поэты...”, 1963; “Радиоактивный остров”, 1963). А банальность приводит к бессмыслице. Так, в стих. “Ленинский проспект” (1960), задуманном как антивоенное, смысл тает от строки к строке: “Добрый мир,/ Который я люблю,/ Ты недавно вышел из окопов./ Я тебе чего-нибудь куплю/ В магазине изотопов”. Бессмыслица, в свою очередь, приводит к потере вкуса: “Девушки-шахточки, девушки-домночки,/ Девушки темные каменоломночки” (“Девушки”, 1963), - звучит прямолинейная восторженная фраза поэта, не равная ироничной олейниковской: “Для кого вы - дамочка, для меня - завод”.

М. упорно стремится выглядеть публицистичным, актуальным, но и желает связать актуальность со свойственными ему поисками новых средств обогащения своей поэтической техники - а получается вот что: “И ночь. И снова ветрено и сыро./ И вихри так сшибаются с листвой,/ Как будто бы над самой головой/ Плывет не лайнер в бездне буревой,/ А мечется, как смуглый ангел мира,/ Индира Ганди в шубке меховой” (“Газетная тема”, 1971). И уже почти не действенны попытки вернуться на стезю формотворчества, к использованию прежнего состава рифм (“Пахло летом, пахло светом...”, 1960; “На дворе как будто грянул гром...”, 1967; “Разумная связь”, 1970). Такие стих. конца 1960-х, как аллитерационные “Среди редеющего леса...” и “Черт Багряныч”, как “Келья летописца” с кольцующими каждый стих парами рифм (“В келье старец виден еле-еле./ -Отче, чем ты грезишь в недрах ночи?”), “технические” эксперименты с превращением прозы в стихи (“Мать математика”, 1964; “Проза Есенина”, 1966) - они являются скорее исключениями, нежели правилом. Редко возникает и необходимое гармоническое равновесие между музыкой стиха и возвышенным лиризмом, присутствующее, к примеру, в стих. “Томление” (1962). Причиной тому - метания М. между чисто “проблемными” эпическими строками и “техничной” лирикой. Однажды они приводят к прозрению: за молодым поколением русских поэтов не угнаться (“И все, что только лишь еще/ Хочу сказать, от них я слышу...”- стих. “Свои стихи я узнаю...”, 1970).

Обособленной в лирике М. 1960-1970-х выгядит тема искусства, представленная произведениями, до единого интересными. Рефлексию их автора вызывали и поэтическое творчество как таковое (сонет “Поэзия”, стих. “Рифма” и “Когда стихотворенье не выходит” 1967-го), и фигуры мастеров отечественного искусства (“Крест Дидло”, 1968; “баллады” конца 1960-х - начала 1970-х о земляке и товарище поэта композиторе В.Шебалине, о художниках И.Репине, Н.Рерихе), и важное значение деятельности русских литераторов (“Явленье Тютчева”, 1970; “Вздохи Антиоха” и “Законы вкуса”, 1972).

Такова необычная творческая судьба М., поэта, лучшая лирика которого была написана во времена, обязывающие к героическому эпосу, а худшие стихи - в период нового поэтического бума в России.

Мартынов Леонид Николаевич (1905-1980) - поэт, журналист, прозаик, публицист.
Родился 9 (22) мая 1905. Детство и юность Мартынова прошли в Омске. Отец, Н. И. Мартынов, был инженером путей сообщения. Мать, М. Г. Збарская, привила сыну любовь к чтению и искусству. В отрочестве Мартынов читал много романтико-приключенческой литературы - А. Конан Дойль, Дж. Лондон, А. Грин; изучал географию и теологию, интересовался техникой и сибирским фольклором. Учился в Омской классической гимназии, но не окончил. В 1920 примкнул к группе омских футуристов - художников, артистов и поэтов.
С 1921 начал печатать свои заметки в омской газете «Рабочий путь». К тому же времени относятся первые публикации его стихов в местных газетах. Позже они появились и на страницах журнала «Сибирские огни». Вскоре Мартынов отправился в Москву поступать во ВХУТЕМАС, где попал в круг близких ему по духу молодых художников русского авангарда, но из-за болезни и голода был вынужден вернуться домой. В Омске занимался самообразованием, много работал как журналист, активно участвовал в художественной жизни города.
От редакции он ездил в командировки по Сибири, Казахстану и Средней Азии - писал о строительстве Турксиба и первых совхозов - гигантов, занимался поисками мамонтовых бивней между Обью и Иртышем, а также древних рукописных книг в Тобольске. Эти впечатления отразились в его первой книге - книге очерков «Грубый корм, или Осеннее путешествие по Иртышу» (1930). Журналистский опыт позже сказался и на тематике, и на поэтике Мартынова.
В 1932 поэт был арестован по обвинению в контрреволюционной пропаганде. Ему приписали участие в мифической группе писателей - «сибирской бригаде». От гибели Мартынова спасла лишь случайность. В 1933 он был отправлен в административную ссылку в Вологду, где жил до 1935, сотрудничая в местных газетах. После ссылки Мартынов вернулся в Омск и написал ряд поэм на тему сибирской истории.
В 1939 поэт издал книгу «Стихи и поэмы». Книга принесла ему известность среди читателей Сибири. В 1945 в Москве вышла вторая книга Мартынова «Лукоморье». Она стала центральной в его творчестве. В ней поэт пытался на основе преданий возродить миф о Сибири как о некогда существовавшем счастливом царстве.
В конце 1940-х в связи с выходом книги «Эрцинский лес» Мартынов подвергся журнально-газетной травле. Поэта обвинили в аполитичности и перестали печатать. Новые книги Мартынова начали выходить только после смерти И. В. Сталина. С начала «оттепели» до 1980 было издано более 20 книг поэзии и прозы.
Пик популярности Мартынова совпал с выходом в 1961 его сборника «Стихотворения». В это время в поэзии Мартынова меняется тематика: уменьшается доля историзма и появляются стихи к юбилейным датам. Всё больше привлекают поэта реалии научно-технической революции - транзисторы, реакторы и самолёты «Ту». Это стремление «шагать в ногу со временем» обернулось тем, что лирика Мартынова 1960-х - 1980-х значительно уступает по своему художественному достоинству творчеству 1930-х - 1950-х. Наиболее заметными из книг двух последних десятилетий стали сборники «Первородство» (1965), «Гиперболы» (1972), «Земная ноша» (1976), «Узы бурь» (1979) и посмертный сборник «Золотой запас» (1981). Кроме того, интерес представляют переводы Мартынова из А. Мицкевича, Л. Кохановского, Ш. Петефи, Э. Ади и других поэтов, а также книга его мемуарных новелл «Воздушные фрегаты» (1974).

Леонид Николаевич Мартынов (1905-1980) - русский поэт и журналист, переводчик поэзии. Лауреат Государственной премии СССР (1974).

Биография

Родился 9 (22) мая 1905 года в Омске в семье гидротехника путей сообщения Николая Ивановича Мартынова и дочери военного инженера-кантониста, учительницы Марии Григорьевны Збарской. Сибирский род Мартыновых идёт от «владимирского коробейника-книгоноши Мартына Лощилина, осевшего в Семипалатинске».

Дебютировал в печати в 1921 году заметками в омских газетах «Сигнал», «Гудок», «Рабочий путь». Первые стихотворения были напечатаны в сборнике «Футуристы», изданном в походной типографии агитпарохода «III Интернационал». Входил в футуристическую литературно-художественную группу «Червонная тройка» (1921-1922), куда входили также В. Уфимцев, В. Я. Шебалин и Н. А. Мамонтов. В конце 1921 года вслед за Н. А. Мамонтовым уехал поступать во ВХУТЕМАС, однако оба они вскоре вернулись из-за неустроенности быта. Став в 1924 году разъездным корреспондентом газеты «Советская Сибирь» (Новониколаевск), Мартынов исколесил всю Западную Сибирь и Казахстан. Участвовал в геологических экспедициях. В 1927 году редактор «Звезды» Н. С. Тихонов напечатал стихотворение «Корреспондент» - первая публикация за пределами Сибири. В 1930 году в Москве вышла первая книга Мартынова - очерки о Прииртышье, Алтае и Казахстане «Грубый корм, или Осеннее путешествие по Иртышу» (Москва, «Федерация», 1930). В 1932 году сдал в редакцию «Молодой гвардии» книгу «новелл о любви и ненависти в годы начала социалистической перестройки», которую так и не напечатали и которая считается ныне пропавшей.

В 1932 году был арестован по обвинению в контрреволюционной пропаганде и осуждён по делу так называемой «Сибирской бригады» по статье 58/10 УК РСФСР к высылке на три года в Северный край. (Реабилитирован прокуратурой СССР 17 апреля 1989 года посмертно). Административную ссылку провёл в Вологде, где жил с 1932 до 1935 год. Работал в местной газете «Красный Север», где и встретился с будущей женой, Ниной Поповой. После ссылки они вдвоём вернулись в Омск.

Началом «настоящей литературной известности» поэт называл публикации «Увенькая» и «Тобольского летописца» в «Сибирских огнях» В. Итина в 1936 г. По словам поэта, Вивиан Итин сыграл большую роль в его жизни: «…Нас объединяли многие творческие и, я бы сказал, политические, государственные интересы».

В 1939 году к Мартынову пришла литературная известность: вышла книга «Стихи и поэмы» (Омск, 1939). Поэмы с исторической сибирской тематикой заметил и оценил К. М. Симонов в рецензии «Три поэмы» («Литературная газета», июль 1939). На следующий год вышли исторический очерк об Омске «Крепость на Оми» и книги «Поэмы» (вышли одновременно в Москве и Омске).

В 1942 году благодаря хлопотам писателя А. Калинченко был принят в СП СССР. В 1943 году К. М. Симонов предложил своё место фронтового корреспондента в «Красной Звезде». Мартынов вернулся в Омск «за вещами», но был тут же призван в армию, в Омское пехотное училище. По состоянию здоровья был освобождён от военной службы, и служил как литератор - писал историю училища.

Сборник «Лукоморье», «зарезанный» А. А. Фадеевым, усилиями нового председателя Союза писателей СССР Н. С. Тихонова вышел в 1945 году. В феврале 1946 года Л. Н. Мартынов переехал в Москву.

В декабре 1946 года в «Литературной газете» вышла разгромная статья В. М. Инбер о книге стихов «Эрцинский лес» (Омск, 1946). После резкой критики и «проработки» в Москве, Омске и Новосибирске тираж книги был уничтожен, и доступ к печати закрылся на девять лет. Всё это время поэт писал «в стол» и зарабатывал переводами.

Переводил на русский язык стихотворения английских (Ч. Дибдин, А. Теннисон), чешских (Ян Неруда), чилийских (Пабло Неруда), венгерских (Э. Ади, А. Гидаш, Д. Ийеш, Ш. Петефи, И. Мадач, А. Йожеф), литовских (Э. Межелайтис), польских (Я. Кохановский, А. Мицкевич, Ю. Тувим, Ю. Словацкий, Ю. Пшибось, А. Важик, Ц. Норвид, К. Галчинский), французских (А. Рембо, В. Гюго, Ш. Бодлер), итальянских (С. Квазимодо, А. Северини), югославских (О. Жупанчич, М. Крлежа) и других поэтов. По словам Л. М., он перевёл около ста тысяч стихотворных строк. За переводческую деятельность награждён правительством Венгрии орденами «Серебряный Крест» (1949), «Золотая Звезда» (1964) и «Серебряная Звезда» (1970).

Вы знаете, что значит быть свободным?

Ведь это значит быть за всё в ответе!

Л. Мартынов

Удивительно.

Перелистывая страницы книги:«История русской литературы», с желанием найти информацию о поэте Леониде Мартынове, на стр. 331 вышел на Николая СоломоновичаМартынова (1815 - 1875), который, якобы, должен был стрелять в М.Ю. Лермонтова. Николай Мартынов - учился в одной школе гвардейских прапорщиков, с Михаилом Лермонтовым,они были друзьями и партнёрами по фехтованию. В юности Н. Мартынов писал стихи. Он же автор воспоминаний: «Моя исповедь».Убийство М.Ю. Лермонтова, см. в блоге: «Сколько же можно глумиться над историей»,7 авг. 2016 г.

О Николае Соломоновиче Мартынове - знают все.О поэте Леониде Николаевиче Мартынове (1905 - 1980) - знают единицы: «На свете много весьма непостижимогодля ума…»

Большой советский поэт Леонид Мартынов обладал даром предвидения. За полвека до мировой глобализации, он говорил:

Да ещё, чтоб смирить нищету, разъяснили,

Что мир-это мор;

Что число бедняков сократив,

На земле т покой и простор

Обеспечат холера и тиф,

Ибомир вообще - это тир

Для пальбы по мишени живой… (1953 год)

А в 1954 году поэт уже знал, что постхристианскийЗапад исключилиз остатков своей нравственности ценность человеческой жизни:

Огонь идёт по человеку!

Все тяготы он перерос, -

Вот и палят по человеку,

Чтоб превратить его в калеку,

В обрубок, если не в навоз.

В 1960 годупоэт с репортёрской точностью предсказал крупнейшую трагедию мирового масштаба - Чернобыль.Журналисты, как обезьяны, повторяли, что «мирный атом, войдёт в каждый дом»;Л. Мартыновпредупредил:

«Где - тотам / Испортился реактор, / И частиц каких - то напустил. / Известил о том один редактор, / А другой не известил. / И какой - то диктор, что - то крикнул, / А другой об этом ни гу-гу. / Впрочем, если б и никто не пикнул, / Всё равно молчать я не могу!»

Леонид Мартынов - поэт чётко выверенной мысли!

Почти в каждом из его стихотворений, можно найти строчки, как афоризмы, изречения, эпиграфы, цитаты:

«события надвигаются, / Быстрей, чем можно ждать!»;

«Летоисчисления смешались в головах…»;

«И хоть на вкус да цвет и нет закона / Подумать: кто к чемубывает глух!»;

«Сонеты, / Как старинные монеты / Скороткими легендами, литые / Из серебра, а то и золотые…»;

«Есть книги / В иные из них загляни /И вздрогнешь: / Не нас ли / Читают / Они!» и мн., мн. др.

В русской литературе есть аналог «Горе от ума» А.С. Грибоедова, где многие строки поэмы ушли на афоризмы:«Вкус, батюшка, отменная манера», и т.п.

В 1927 году поэт напишет:

«Ведь наших дней трескуч кинематограф,

Ведь ГЕПЕУ - наш вдумчивый биограф -

И тот не в силах уследить за всем…»

Однако в 1932 году Леонид Мартынов был арестован, по делу «сибирских поэтов», обвиняемых в контрреволюционной пропаганде.По этому делу проходили многие литераторы, в том числе поэт Павел Васильев (1910 - 1937). Замечательный поэт Павел Васильев ушёл из жизни в возрасте М.Ю. Лермонтова.По словам нашего современника - поэта Николая Мельникова (1966 - 2007), который предсказал и свою смерть:

Поэтов нагло убивали

во все века, и каждый раз

убийц на волю отпускали -

другим поэтам напоказ !

В 1934 году - за три года до смерти, П. Васильевсоздаст несколько вдохновенных стихов, посвящённых Натальи Кончаловской, за которой он ухаживал:

« … Только не забудь, что рядом с нами,

Разбивая острыми носами

Влаги за стоявший изумруд

По «Москве» под злыми парусами

Струги деда твоего плывут.»

В 1945 году выйдет вторая книга Леонида Мартынова, где будет представлена чУдная поэма: «Лукоморье», и этот романтический реализм принесёт поэту всероссийскую популярность. «Замечали - / По городу ходит прохожий? / …И всегда об одном затевает беседу: / - Успокойтесь, утешьтесь - я скоро уеду!».

Поэма явила и эпическую форму, и интимную интонацию в описании коммунального быта московской поры предвоенных лет…

И здесь просится вспомнить опять Николая Мельникова, и его стихотворение «Москва», 1982 года.

Москва меня - не поняла

Москва меня - не приняла!...

И если вы, родимые,

на свет пришли разинями,

то вам не будет льстить Москва / «базарно-магазинная»…

А для меня, голодного,

она навек останется / «столово-бутербродною».

Вот такая перекличка поэтов: у Леонида Мартынова коммунальный быт москвичей написан с лирической иронией, у Николая Мельникова - осуждающий протест…

Для провинциала, Москва, конечно же - жестокий город. А, ведь,Н.А. Мельников окончил ГИТИС им. Луначарского. Актёр и режиссер. Член Союза Писателей России, лауреат литературной премии им. Фатьянова.

В этой связи, как не вспомнитьфильм: «Приходите завтра», спрекрасной актрисой Екатериной Савиновой (1926 - 1970)…

У Леонида Мартынова есть стихотворенье: «На смерть Пикассо» -

«…Весной пожарами лесными, возникшими на юге Франции, / Отмеченсмертный час Пикассо?

Оплакать Лермонтова гибель

В горах Кавказа

Хлынул ливень.

И полным солнечным затмением

Была смерть Горького отмечена…

В день похорон Леонида Мартынова на Востряковском кладбище, в Москве,

как пишет его биограф Виктор Утков, небо было в могучих кучевых облаках: «Они словно воздушные фрегаты, сопровождали наш печальный кортеж»…

Стихотворение: «Воздушные фрегаты» было создано молодым поэтом Л. Мартыновым в 1922 году, в Омске. Уже в те годы он превращает город, в «сказочную» - «Гиперборею»…

Сюжет стихотворения явился неожиданно.«О, если б знали из какого сора, растут стихи, не ведая стыда…».Поэт и молодая дама сидели у окна и вели беседу.Поэт разглядел на небе облака, похожие на воздушные фрегаты.Дама внимательно смотрела на парадный подъезд, рядом стоящего дома, где располагалось учреждение:«Управление по обеспечению безопасности кораблевождения, в устьях рек у берегов Сибири». Это было время, когда молодые советские служащиепридумывали названия своих организаций, а затем упражнялись в создании ихзабавныхаббревиатур.Так появился в Омске:«Убекосибирь»-тоже плод романтики, но совслужащих…

Леонид Мартынов напишет:

Померк багровый свет заката,

Громада туч росла вдали,

Когда воздушные фрегаты

Над нашим городом прошли.

Сначала шли она как будто

Причудливые облака

Но вот поворотили круто,

Вела их властная рука…

В. Утков - продолжает: «и вот шквалистый ветер пронёсся над вершинами берёз.

Пришла неистовая гроза… Казалось сама природа скорбела, провожая Поэта. И одновременно с этим приветствовало начало его новой жизни…

И вот концовка стихотворения на смерть Пикассо:

Что это было?Совпаденьем?

Тогда число их бесконечно!

Но надо подлинно возвыситься,

Чтоб на печаль бы отвечали

Не только вздохи летописца!..

Город Омск - помнит своего Поэта! В 2001 году в центре города былаустановлена трёхтонная базальтовая глыба, с гранитной табличкой, на которой высечены слова:

«Капитану воздушных фрегатов Леониду Мартынову от омичей».

Леони́д Никола́евич Марты́нов (1905-1980) - русский поэт. Лауреат Государственной премии СССР (1974).

Биография
Родился 9 (22) мая 1905 года в Омске в семье гидротехника путей сообщения Николая Ивановича Мартынова и дочери военного инженера, учительницы Марии Григорьевны Збарской в Омске. Сибирский род Мартыновых идёт от «владимирского коробейника-книгоноши Мартына Лощилина, осевшего в Семипалатинске».
Дебютировал в печати в 1921 году заметками в омских газетах «Сигнал», «Гудок», «Рабочий путь». Первые стихотворения были напечатаны в сборнике «Футуристы», изданном в походной типографии агитпарохода «III Интернационал». Входил в футуристическую литературно-художественную группу «Червонная тройка» (1921-1922), куда входили также В. Уфимцев, В. Я. Шебалин и Н. А. Мамонтов. В конце 1921 года вслед за Н. А. Мамонтовым уехал поступать во ВХУТЕМАС, однако оба они вскоре вернулись из-за неустроенности быта. Став в 1924 году разъездным корреспондентом газеты «Советская Сибирь» (Новониколаевск), Мартынов исколесил всю Западную Сибирь и Казахстан. Участвовал в геологических экспедициях. В 1927 году редактор «Звезды»Н. С. Тихонов напечатал стихотворение «Корреспондент» - первая публикация за пределами Сибири. В 1930 году в Москве вышла первая книга Мартынова - очерки о Прииртышье, Алтае и Казахстане «Грубый корм, или Осеннее путешествие по Иртышу» (Москва, «Федерация», 1930). В 1932 году сдал в редакцию «Молодой гвардии» книгу «новелл о любви и ненависти в годы начала социалистической перестройки», которую так и не напечатали и которая считается ныне пропавшей.
В 1932 году был арестован по обвинению в контрреволюционной пропаганде и осуждён по делу так называемой «Сибирской бригады» по статье 58/10 УК РСФСР к высылке на три года в Северный край. (Реабилитирован прокуратурой СССР 17 апреля 1989 года посмертно). Административную ссылку провёл в Вологде, где жил с 1932 до 1935 год. Работал в местной газете «Красный Север», где и встретился с будущей женой, Ниной Поповой. После ссылки они вдвоём вернулись в Омск.
Началом «настоящей литературной известности» поэт называл публикации «Увенькая» и «Тобольского летописца» в «Сибирских огнях» В. Итина в 1936 г. По словам поэта, Вивиан Итин сыграл большую роль в его жизни: «…Нас объединяли многие творческие и, я бы сказал, политические, государственные интересы».
В 1939 году к Мартынову пришла литературная известность: вышла книга «Стихи и поэмы» (Омск, 1939). Поэмы с исторической сибирской тематикой заметил и оценил К. М. Симонов в рецензии «Три поэмы» («Литературная газета», июль 1939). На следующий год вышли исторический очерк об Омске «Крепость на Оми» и книги «Поэмы» (вышли одновременно в Москве и Омске).
В 1942 году благодаря хлопотам писателя А. Калинченко был принят в СП СССР. В 1943 году К. М. Симонов предложил своё место фронтового корреспондента в «Красной Звезде». Мартынов вернулся в Омск «за вещами», но был тут же призван в армию, в Омское пехотное училище. По состоянию здоровья был освобождён от военной службы, и служил как литератор - писал историю училища.
Сборник «Лукоморье», «зарезанный» А. А. Фадеевым, усилиями нового председателя Союза писателей СССР Н. С. Тихонова вышел в 1945 году. В феврале 1946 года Л. Н. Мартынов переехал в Москву.
В декабре 1946 года в «Литературной газете» вышла разгромная статья В. М. Инбер о книге стихов «Эрцинский лес» (Омск, 1946). После резкой критики и «проработки» в Москве, Омске и Новосибирске тираж книги был уничтожен, и доступ к печати закрылся на девять лет. Всё это время поэт писал «в стол» и зарабатывал переводами.
Переводил на русский язык стихотворения английских (Ч. Дибдин, А. Теннисон), чешских (Ян Неруда), чилийских (Пабло Неруда), венгерских (Э. Ади, А. Гидаш, Д. Ийеш, Ш. Петефи,И. Мадач, Й. Аттила), литовских (Э. Межелайтис), польских (Я. Кохановский, А. Мицкевич, Ю. Тувим, Ю. Словацкий, Ю. Пшибось, А. Важик, Ц. Норвид, К. Галчинский), французских (А. Рембо, В. Гюго, Ш. Бодлер), итальянских (С. Квазимодо, А. Северини), югославских (О. Жупанчич, М. Крлежа) и других поэтов. По словам Л. М., он перевёл около ста тысяч стихотворных строк. За переводческую деятельность награждён правительством Венгрии орденами «Серебряный Крест» (1949), «Золотая Звезда» (1964) и «Серебряная Звезда» (1970).
Первая книга после вынужденного простоя вышла в 1955 году - книга «Стихи» была «первым поэтическим бестселлером» после войны, сразу стала редкостью; в 1957 г. она была переиздана. После этого Мартынова стали печатать так часто, что Ахматова по этому поводу с неудовольствием заметила, что «поэту вредно часто печататься». Несмотря на признание, поэт вёл закрытый образ жизни, и уже при жизни его называли не иначе как «тихий классик»
Мартынов пишет повество¬вательные и описательные стихи, но преоб¬ладают у него такие, в которых конкретное происшествие служит толчком для философ¬ского анализа - в форме непосредственного размышления или в образной форме. … В богатстве образного языка Мартынова отражается и современная цивилизация, и природа; звукового воздействия он достигает с помощью аллите¬раций и выстраивания словесных рядов.
- Казак В. Лексикон русской литературы XX века. - М., 1996. - С. 256.
Историки литературы часто упоминают имя Мартынова в связи с выступлением на общемосковском собрании писателей 31 октября 1958 года, где речь шла о Б. Л. Пастернаке. Вернувшегося только что из Италии Л. Мартынова вызвали на трибуну рассказать об отношении итальянцев к Пастернаку. Мартынов выразил раздражение «сенсационной трескотнёй» заграничной печати вокруг одного имени. Хотя Мартынов присоединил свой голос к хору осуждавших Пастернака, отмечалось, что его выступление было далеко не самым резким.
В 1960-1970 гг. писал книгу мемуарной прозы, которую задумывал назвать «Стоглав». Сам поэт писал, что «Стоглав» «касается не только возникновения того или другого моего стихотворения, но, будучи правдив и ясен, по возможности - всего строя жизни». Однако время и цензура не позволили напечатать все главы одновременно, потому последовательность глав нарушена. Первый сборник автобиографических новелл «Воздушные фрегаты» вышел в 1974 г. По красоте стиля и широте охвата его можно назвать «энциклопедией» жизни омских художников 1920-1940-х годов. Второй сборник новелл - «Черты сходства» - вышел уже после смерти поэта (М.: Современник, 1982). И, наконец, спустя четверть века, в 2008 году были напечатаны все остальные новеллы книги «Стоглав» (М.: Вече, 2008).
В 1979 году умерла жена Нина, а 21 июня 1980 года и сам поэт. Похоронен в Москве на Востряковском кладбище.
В тот момент, когда трагически ощущался уход великих русских поэтов XX века, особенно драгоценным было присутствие каждого, удерживающего традицию, успевшего подышать воздухом поэтического обновления начала века. Леонид Мартынов был одним из последних.
- Шайтанов И. Леонид Мартынов // Русская литература XX века. - М., 2007. - С. 374.

Награды и премии
Государственная премия СССР (1974) - за книгу стихов «Гиперболы» (1972)
Государственная премия РСФСР имени М. Горького (1966) - за книгу стихов «Первородство»
три ордена Трудового Красного Знамени (1964, 1970, 1975)
«Серебряный Крест» (Орден труда с рубинами, 1949), «Золотая Звезда» (1964) и «Серебряная Звезда» (1970) (все - Венгрия)
Орден Кирилла и Мефодия I степени (Болгария, 1976)

Адреса
Омск
1905-1909 - ул. Лагерная (ныне - ул. Жукова; дом не сохранился).
1909-1932, 1935-1946 - ул. Красных Зорь, д. 30 (до 1919 г. - Никольский проспект). Памятник истории и культуры регионального значения «Жилой дом А. П. Вальса», сохранившийся одноэтажный деревянный дом; ныне находится под угрозой сноса.
Москва
1946-1957 - ул. 11-я Сокольническая, д. 11, кв. 11 (ныне - ул. 4-я Сокольническая; дом не сохранился).
1957-1980 - Ломоносовский пр.

Музыкальные произведения на стихи поэта
На стихи Мартынова написано немного песен. Одним из первых музыкальных произведений стала кантата И. Дунаевского «Мы придём!» (1945). Кантата была написана в годы войны и отличается «драматическим пафосом и скорбной торжественностью».
В пятидесятые годы М. Таривердиев написал вокальный цикл на стихи «Вода», «Листья», «Вечерело». У барда В. Берковского есть песня «Ты относишься ко мне, как к полям…». В 1980-х гг. В. Бутусов (рок-группа «Наутилус Помпилиус») в первом альбоме «Переезд» использовал венгерскую поэзию в переводе Мартынова («В итальянской опере», «Битва с магнатом», «Музыка», «Ястребиная свадьба»). В следующих альбомах «Наутилус» так же прибегал к поэтическим переводам Мартынова - «Князь тишины» Эндре Ади стал заглавной песней для пятого альбома «Наутилуса».
Александр Локшин написал симфонию № 9 для баритона и струнного оркестра на стихи Леонида Мартынова (1975 год). Антон Шатько - песню «Нежность». Опера Андрея Семёнова «Омский пленник», 1996-1997 гг. (по поэме «Правдивая история об Увенькае, воспитаннике азиатской школы толмачей в городе Омске»).
В 2001 году композитор Владимир Евзеров написал песню «Лира» на стихи Мартынова, которую спел Валерий Леонтьев

Память о поэте
В 1985 г. в доме-музее Ш. Петёфи в Кишкёрёшё (Венгрия) был открыт «парк» из скульптурных портретов крупнейших поэтов разных стран, переводивших Петёфи. 26 июля 1985 г. были установлены первые три памятника: поэтам Джузеппе Касони (Италия), Л. Мартынову и Ивану Вазову (Болгария). Памятник Л. Мартынову выполнил скульптор Тамаш Сабо (Tamás Szabó). В настоящее время в «парке» увековечены 14 переводчиков поэзии Петёфи. Эта венгерская скульптура остаётся единственным в мире памятником Л. Мартынову.
В 1995 году именем поэта назван бульвар в Омске. Поэт на этой улице не жил, но жил недалеко отсюда, на ул. Красных Зорь, д. 30 (бывший Никольский проспект). В начале бульвара в 2001 году был заложен памятный камень (трехтонный базальтовый камень) со словами на гранитной доске: «Капитану воздушных фрегатов Леониду Мартынову от омичей». Сегодня на бульваре Мартынова есть целая аллея литераторов: установлены памятные знаки-камни литераторам, чьи судьбы связаны с Омском, в том числе современникам поэта: П. Васильеву, П. Драверту, Г. Вяткину, А. Сорокину и другим.
Имя поэта присвоено одной из муниципальных библиотек Омска.
В Омске, как правило - в мае, проходят «Мартыновские чтения». Всего они были четырежды: в мае 1983, 1985, 1995 и 2005 годов. В 2005 г. они проходили в рамках юбилейных мероприятий, посвящённых 100-летию Мартынова. Исследователи сетуют, что литературное наследие Мартынова обширно, что ещё не всё напечатано, и многое затерялось в старых отечественных изданиях.

Интересные факты
11 лет Мартынов жил в Москве по адресу 11-я Сокольническая улица, дом номер 11, квартира номер 11, комната площадью 11 квадратных метров. Число одиннадцать поэт считал счастливым. И завещал в день смерти положить ему на грудь одиннадцать камней из своей коллекции.
В юности Мартынов, катаясь на лодке с другом на Иртыше, из озорства «срезал нос» глиссеру, на котором, как потом выяснилось, находился и наблюдал за происходящим сам адмирал Колчак. На причале друзей поджидали офицеры с глиссера. Однако Верховный правитель сказал им: «Пропустите господ гимназистов!», и инцидент был исчерпан.
В 1932 г. «антисоветский ссыльный литератор» Мартынов писал ходатайство о переводе его вне Севкрая. Спустя год Москва разрешила: «Можно направить в Ср. Азию». Однако за прошедшее время коренным образом изменилась личная жизнь поэта, и он написал новое заявление с просьбой оставить его в Вологде.
Друзья Л. Мартынова, писатели, композиторы и художники:
А.Сорокин, Г.Вяткин, Я.Озолин, В.Уфимцев, В.Шебалин, С.Марков, Н.Мамонтов, Б.Жезлов, Н.Калмыков, В.Итин, К.Коничев, Н.Тихонов, П. Л. Драверт, А.Калинченко, А.Гидаш и А.Кун, С.Кирсанов, И.Эренбург, Б.Слуцкий, Н.Чуковский, В.Утков.
В. Бутусов в первом альбоме «Наутилуса» использовал стихи венгерских поэтов в переводе Мартынова.
Юрий Визбор высоко ценил поэмы Л. Мартынова, особенно «Тобольского летописца», и за день до смерти, в больнице, читал эту поэму вслух.
Б. Слуцкий написал стихотворение «О Л. Н. Мартынове», которое имело подзаголовок «Статья»
Мартынов знает какая погода
Сегодня в любом уголке земли:
Там, где дождя не дождутся по году,
Там, где моря на моря натекли.

Идёт Мартынов мрачнее тучи.
- ?
- Над всем Поволжьем - ни тучи,
Или: - В Мехико-сити мороз,
Опять бродяга в парке замерз.

Подумаешь, что бродяга Гекубе?
Небо над нами все голубей.
Рядом с нами бодро воркует
Россыпь общественных голубей.

Мартынов выщурит синие, честные,
Сверхреальные свои глаза
И шепчет немногие ему известные
Мексиканские словеса.

Тонко, но крепко, как ниткой суровой,
Он связан с этой зимой суровой,
С тучей, что на Поволжье плывёт,
Со всем, что на этой земле живёт.

Библиография
Стихотворения, поэмы, проза
Грубый корм, или Осеннее путешествие по Иртышу: [Очерки] М.: Федерация, 1930.
Стихи и поэмы. Омск: Областное издательство, 1939.
Крепость на Оми: [Исторический очерк]. Омск: Омское областное государственное издательство, 1939 (на обложке: 1940).
Поэмы. Омск: Государственное издательство, 1940.
Поэмы. М.: Советский писатель, 1940.
За Родину: Стихи. Омск, Омгиз, 1941.
Мы придём: Книга стихов. Омск: Областное государственное издательство, 1942.
Вперёд, за наше Лукоморье! Омск, Омгиз, 1942.
Жар-цвет: Книга стихов. Омск: Областное государственное издательство, 1943 (на обложке: 1944).
Повесть о Тобольском воеводстве Омск: Омгиз, 1945 (переиздание: Новосибирск, Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1970).
Лукоморье: Книга стихов. М.: Советский писатель, 1945.
Эрцинский лес: Книга стихов. Омск: ОмГИЗ, 1945 (на обложке: 1946).
Стихи. М.: Молодая гвардия, 1955 (переиздание: 1957).
Лирика: Книга стихов. М.: Советский писатель, 1958.
Стихотворения. М.: Художественная литература, 1961 (Серия «Библиотека советской поэзии»).
Новая книга. Книга стихов. М.: Московский рабочий, 1962.
Поэмы / [Вступительная статья С. Залыгина]. Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1964.
Стихи. М.: Правда, 1964 (Б-ка «Огонёк»).
Первородство: Книга стихов. М.: Молодая гвардия, 1965.
Стихотворения и поэмы в 2-х томах. М.: Художественная литература, 1965.
Голос природы. Книга стихов. М.: Советский писатель, 1966.
Стихотворения. М.: Художественная литература, 1967 (серия «Библиотечка русской советской поэзии в 50 книжках»).
Людские имена: Книга стихов. М.: Молодая гвардия, 1969.
Во-первых, во-вторых и в-третьих: Стихи разных лет. М.: Молодая гвардия, 1972.
Гиперболы: Книга стихов. М.: Современник, 1972 (переиздание: Стихи. М.: Современник, 1978).
Избранная лирика. М.: Детская литература, 1973.
Воздушные фрегаты: Книга новелл. М.: Современник, 1974.
Пути поэзии. М.: Советская Россия, 1975 (Писатели о творчестве).
Земная ноша: Книга стихов. М.: Современник, 1976.
Собрание сочинений: В 3 т. М.: Художественная литература, 1976-1977.
Узел бурь: Книга стихов. М.: Современник, 1979.
Золотой запас: Книга стихов. М.: Советский писатель, 1981.
Черты сходства: Новеллы. М.: Современник, 1982.
Река Тишина: Стихотворения и поэмы, 1919-1936. (Предисловие С.Залыгина) М.: Молодая гвардия, 1983 (серия «В молодые годы»).
Стихотворения и поэмы. М.: Современник, 1985 (Библиотека поэзии «Россия»).
Воздушные фрегаты: Новеллы. Омск: Омское книжное издательство, 1985.
Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1986 (Библиотека поэта. Большая серия).
Стихотворения. М.: Советская Россия, 1987 (серия «Поэтическая Россия»).
Избранные произведения в двух томах. М.: Художественная литература, 1990.
Дух творчества: Стихотворения, поэмы. М.: Русская книга, 2000.
У дверей вечности: Стихотворения. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000.
«Буря календарь листала…» М.: Молодая гвардия, 2005.
Избранное. М.: Мир энциклопедий Аванта +, Астрель, 2008 (серия «Поэтическая библиотека»).
Дар будущему: Стихи и воспоминания / Сост. Г. А. Сухова-Мартынова, Л. В. Сухова. М.: Вече, 2008.